Фраза: “Я — Швейцария”, — уже давно ассоциируется с отказом от конфликта, ведь эта страна редко вмешивается в схватки, предпочитая нейтральные позиции военным действиям. Первая мировая война не была исключением, оставаясь одним из немногих островков покоя, Швейцария служила приютом для беженцев со всех уголков Земли. В 1916 году именно швейцарский город Цюрих стал домом или отправной точкой к возникновению нового течения дадаизм.
Здесь, в задней комнате Holländische Meierei по адресу Шпигельгассе 1, 5 февраля 1916 года немецкие поэты Хуго Балль и Эмми Хеннингс открыли знаменитое кабаре “Вольтер”. Место стало знаковым, хоть и недолговечным, пристанищем для поэтов, литераторов, художников и музыкантов всего города, большинство из которых были эмигрантами. В объявлении об открытии клуба Хуго и Эмми заявили:
Кабаре “Вольтер”. Под этим названием сформировалась группа молодых художников и писателей с целью стать центром художественных развлечений. Кабаре будет управляться артистами, постоянными гостями, которые после своих ежедневных встреч будут давать музыкальные или литературные представления. Приглашаем молодых цюрихских артистов всех направлений присоединиться к нам с предложениями.
Кабак “Вольтер”
В “Вольтер” ринулись художники, гости и зеваки со всего города, предложений было более, чем достаточно. Нередко вечера заканчивались бурными концертами, которые находили не менее бурную реакцию публики, известен как минимум один случай, когда толпа атаковала сцену кабаре.
Здесь же за одним столом встретились Тристан Тцара, Ханс Арп, Макс Эрнст, Марсель Янко и сами хозяева клуба, чтобы поделиться общими настроениями и неутешительными выводами, которые их заставила сделать ворвавшаяся в дом война. Их объединяло горе утрат и страх будущего, но больше всего ненависть и злость ко всему, что причастно к войне. Они считали, что в происходящем виноваты воспеваемые рациональность и логика, оправдывающие жестокость убийств. Единственным способом, которым возможно влиять на происходящее, они видели искусство, и 28 июля 1916 года Балль зачитывает манифест, знаменующий возникновение течения дада.
Основными принципами направления стали иррациональность и протест. Протестовать разрешалось против всего, под лозунгом: «Дадаисты не представляют собой ничего, ничего, ничего, несомненно, они не достигнут ничего, ничего, ничего», — разрушались каноны искусства и эстетики. Судьба художников заставила их стать безжалостными циниками, разочарованными, но не потерявшими сил и духа людьми. Дада был против войны и буржуазии, он провозглашал торжество свободы, был приверженцем анархизма и коммунизма. По чистой случайности как раз напротив кабаре “Вольтер” в это же время снимал квартиру Владимир Ильич Ленин, будущий создатель первого в мире социалистического государства нередко посещал заведение, слушал выступления поэтов и музыкантов или играл в шахматы с Тристаном Тцарой.
О том, как появилось название дада, есть несколько версий. По одной, оно стало результатом игры австрийского писателя Рихарда Хюльзенбека, который произвольно воткнул нож в словарь, и слово, в которое попало острие («dada» — французское просторечное выражение, обозначающее игрушечную лошадку-качалку), стало названием для нового творческого течения. Другая версия говорит о том, что в словаре копался поэт Тристан Тцара, выудив слово “дада”, он сразу понял, что именно оно должно дать название их искусству. Позднее в манифесте 1918 года он написал: «На языке негритянского племени Кру, оно означает хвост священной коровы, в некоторых областях Италии так называют мать, это может быть обозначением детской деревянной лошадки, кормилицы, удвоенным утверждением в русском и румынском языках. Это могло быть и воспроизведением бессвязного младенческого лепета. Во всяком случае — нечто совершенно бессмысленное, что отныне и стало самым удачным названием для всего течения». Одновременно означая всё и ничего “дада” идеально влилось в концепцию направления.
Большую часть дадаистов составляли художники, основной формой своего творчества они выбрали коллаж. Именно он мог вобрать в себя множество значений, собранный из различных частей, не имевших никакого отношения друг к другу, он становился целым в своей разобщенности. С развитием направления появилось три основных ветви дада коллажа: цюрихский «случайный», берлинский манифестационный и кёльнско-ганноверский поэтический.
Художники Цюриха делали акцент на иррациональном и бессознательном подходе к созданию искусства, не планируя, что получится по итогу, они отдавались на волю случая, произвольно комбинируя различные элементы коллажа. Каждый мог делать это в своей неповторимой манере, например, Ханс Арп любил вырезать части будущего произведения из яркого материала в виде геометрических фигур, а после бросать их на заготовленный холст. Деталь оставалась на том самом месте, куда её забросила случайность, прочно приклеенной Хансом. Своя особая техника была и у Тристана, поэт вырезал различные слова из газет, складывал их в шляпу и доставал наугад несколько полосок, получившиеся фразы становились стихами. Литературовед Клаус Шуман писал: «Она (случайность) высвобождает силы, которые сознательно используются антихудожественно и должны главным образом свести ad absurdum все, что обычно ассоциируется с искусством: эстетическую форму, законы композиции, размер и стиль».
Коллаж Ханса Арпа
Коллаж берлинских дадаистов многосоставен, визуально насыщен и носит политический, резко протестный характер. Художники считали, что таким образом они смогут выразить свои мысли не опасаясь отмены цензурой, которая больше боялась написанных, а не вырезанных и наклеенных на картонку слов. Частым приемом в берлинских коллажах становится использование фотографий, из-за чего артисты настаивали на применения к своим работам термина “фотомонтаж”, подчеркивая их отличия от кубистского коллажа. Себя они называли “фотомонтажниками”, ассоциируя художника с рабочими промышленных предприятий, низвергая статус творца до простого ремесленника, какими представляли себя и искусство. Берлин проходил через сложные политические и социальные процессы, поэтому тематика и характер искусства отличался от более игривой и спокойной Швейцарии. Художники отвечали на события, напрямую затрагивавшие каждого из них, всю страну.
В это время в Ганновере и Кельне коллаж становится не только картинкой, он приобретает свойства поэтического произведения. Один из представителей ганноверского дада — Курт Швиттерс писал: «В поэзии слово противопоставляется слову, здесь же (в коллаже) Faktor противопоставляется Faktor’у, материал — материалу». Считая существующие школы не подходящими его авторскому видению, что подтверждал отказ в приглашении на первую международную выставку дада в Ганновере в 1920 году, Курт основал свою собственную художественную коммуну и долгое время был её единственным членом. Там художник создал свой вид коллажей — мерц, главной особенностью которых было использование различных предметов, часто случайно найденных автором.
Одним из наиболее значительных артефактов Мерца, созданных Швиттерсом, является Мерцбау, скульптура размером с башню, собранная из мусора и эфемеров, которая занимала внутреннюю часть его квартиры и существовала с 1927 по 1943 год, когда она была разрушена британским воздушным налетом во время Второй мировой войны.
“Плод многолетнего опыта” Макс Эрнст
Одним из главных популяризаторов дада в Америке стал французский художник Марсель Дюшан. Он умел выделится из толпы и сделать это как можно эффектнее, не боясь получить огромную волну неодобрения, если не угроз, за свои выходки. Дадаизм отрицал каноны искусства, отрицал эстетику, отрицал возвышенность и элитарность искусства и художника, в подтверждение этому в 1917 году Дюшан создает “Фонтан”. Взяв обычный писсуар, Марсель придает ему неестественное положение, повернув предмет на 90 градусов, и делает надпись «R. Mutt 1917». Своей работой Дюшан поставил под сомнение саму суть и принципы искусства, придав новое значение места художника в создании собственных творений. Этот способ созидания назовут “реди-мейдом”. Его принципы очень просты: взять любой предмет быта, который может купить каждый, и проведя несколько нехитрых манипуляций, выставить на аукцион, в галерею или музей. Каждый предмет искусства, сделанный в технике реди-мейд, ставит под сомнения художественную креативность и само определение искусства, чего и хотели добиться дадаисты.
“Фонтан” Марсель Дюшан
Можно подумать, что дада осуществил все поставленные перед ним цели, может именно поэтому просуществовал он недолго. Начавшись с манифестов 1916 года, уже в 1923 он никому не был нужен. Во Франции художники дада слились с сюрреализмом, а в Германии — с экспрессионизмом. Но дада не был напрасным, не был бессмысленным и глупым. Он видел свои цели и уверенно шел к ним, начав серьезный разговор, споры в котором не утихают до сих пор.
Алиса Карлина